Банковский сектор
Накопленная валютная ликвидность в феврале создает небольшой запас прочности
По данным обзора банковского сектора ЦБ (который был опубликован вчера, с нетипично большой задержкой), в феврале российскими банками была получена прибыль в размере 180,5 млрд руб. (для сравнения - в январе она составила 264,4 млрд руб.), что, скорее всего, является следствием изменения политики резервирования. Напомним, что в январе в секторе произошел существенный прирост просроченных корпоративных кредитов (+479 млрд руб. до 2,57 трлн руб., что составляет 7,74% от объема всех выданных кредитов). Это, как отмечает регулятор, связано с изменением подходов к учету, в соответствии с которым на счета просроченной задолженности с 2019 г. стали относиться «просроченные дебиторская задолженность и приобретенные права требования». Но при этом понижательная корректировка резервов на возможные потери по ссудам оказалась более значительной (716,5 млрд руб., что обусловлено переходом на МСФО 9, новые принципы отражения финансовых инструментов, в частности, переход к их учету на нетто-основе), то есть фактически (без учета технического начисления просроченной задолженности) сокращение резервов составило 237,5 млрд руб. Благодаря такой корректировке резервов банковской системе удалось получить в январе такую большую прибыль (без нее она составила бы всего 27 млрд руб.). В феврале просрочка по всем кредитам выросла на 59 млрд руб. при большом приросте кредитного портфеля (+221,3 млрд руб. в рублевом эквиваленте), однако резервы даже сократились на 48,2 млрд руб., то есть политика резервирования остается основным фактором, определяющим прибыльность.
На 1 февраля 2019 г. (более свежих данных нет) объем сомнительных, проблемных и безнадежных ссуд (=ссуды с признаками обесценения) составлял 10,6 трлн руб., что лишь на 54% покрывалось резервами на возможные потери. По данным ЦБ РФ, коэффициент достаточности собственных средств (Н1.0) на 1 февраля находился на уровне 12,2%, что предполагает запас капитала (над минимально допустимым уровнем 8% для Н1.0) в размере 3,4 трлн руб., что вместе с резервами не полностью покрывает ссуды с признаками обесценения и свидетельствует об отсутствии избыточного капитала в банковском секторе (и вероятном дефиците капитала у некоторых банков даже без учета надбавок). По нашим оценкам, потребность в капитале составляет 1,5 трлн руб. (или 0,7 трлн руб., если переданное обеспечение может быть взыскано в полном размере по стоимости не ниже балансовой). Напомним, что регулятор не стал, хотя планировал ранее, повышать надбавку за системную значимость (оставив ее на уровне 0,65% на 2019 г.), также был перенесен срок завершения формирования буфера консервации (с 1 января 2019 г. на 1 января 2020 г.).
В валютной части баланса в феврале на счета клиентов (юрлица без учета Минфина, физлица) поступило 5 млрд долл. (для сравнения - в январе пришло 7,2 млрд долл.), что обусловлено сезонно высоким сальдо счета текущих операций (низкие дивидендные выплаты и импорт). При этом оттока средств в кредитование почти не было, более того, позиция в евробондах сократилась на 0,6 млрд долл. В результате по кредитно-депозитным операциям произошел большой приток средств, однако размер высоколиквидных валютных активов (HQLA = депозиты и корсчета в банках-нерезидентах) увеличился всего на 4,2 млрд долл. (скорее всего, часть поступившей валюты, как и в январе, была сконвертирована в рубли, в том числе посредством валютного свопа). Общий запас валютной ликвидности, по нашим оценкам, вырос на 1,3 млрд долл. до 8,9 млрд долл. Исходя из наших оценок платежного баланса, в марте этот запас не сократился. Накопленная подушка валютной ликвидности смягчит отток ликвидности (дивиденды, погашение внешнего долга, прирост импорта, интервенции), который, начиная с апреля, будет постепенно нарастать, и заметный эффект от этого на курс рубля и базисные спреды проявится к середине года, даже в отсутствие новых санкций (мы ждем ослабления рубля и расширения базисных спредов IRS- CCS).
В рублевой части баланса в феврале произошел традиционно большой приток (после оттока в январе) клиентских средств на счета физлиц (+341 млрд руб.). Также на 191 млрд руб. выросли средства корпоративных клиентов. В условиях замедления кредитования (+362 млрд руб. против +587 млрд руб. в январе) этот приток банки направили на погашение долга перед Казначейством (на 100 млрд руб. до 1,53 трлн руб.), а также на счета в ЦБ РФ (+332 млрд руб., только за счет депозитов, которые выросли на 841 млрд руб.). Такой значительный приток рублевой ликвидности позволил банкам снизить процентные ставки по вкладам. Стоит отметить, что, несмотря на этот приток, а также тот факт, что депозиты в ЦБ РФ не относятся к ВЛА, банки даже сократили свои вложения в ОФЗ, свободные от РЕПО, на 240 млрд руб. (до 2,47 трлн руб., что составляет 50% всего рынка ОФЗ), скорее всего, из-за увеличения объемов РЕПО с небанковскими участниками. По-видимому, низкий интерес к ОФЗ со стороны локальных банков, располагающих избытком рублевой ликвидности, обусловлен узкими спредами к ставке депозита ЦБ РФ. В то же время большинство системно значимых банков, которые должны выполнять НКЛ, не располагает избытком рублевых средств для покупки ими ОФЗ на текущих уровнях доходностей (подробнее см. наш комментарий “ЦБ РФ повышает стоимость БКЛ: еще одна попытка повысить локальный спрос на ОФЗ?” от 2 апреля).
